«Их променяли на танки». Как в Европе у украинских беженцев отбирают детей
Общей базы украинцев, у которых отобрали детей или лишили родительских прав, в странах Европы не существует. Адвокаты и правозащитники, помогающие беженцам в судах, говорят о примерно 80 таких случаях за год. Но это, конечно, никакая не статистика, и таких историй гораздо больше. Самое поразительное, что украинские чиновники и дипломаты не спешат помогать своим гражданам.
«Неадекватная» мать
Елена Ковалева из Днепра (Днепропетровск) с 4-летним сыном Ричардом приехала в Германию в марте, год назад. Старший сын Александр (16 лет) остался на Украине. Почти два месяца Елена с ребенком жила в семье с другими беженцами, а потом переехала в лагерь с более комфортными условиями. Но через пару дней туда пришли представители немецкой опеки. «Ричарда забрали прямо из песочницы», — рассказывает Ковалева. Выяснилось, что прежние соседи написали на нее донос. Мол, плохо смотрит за ребенком, мало кормит и чересчур эмоционально реагирует на бытовые трудности. Этого оказалось достаточно, чтобы мальчик провел 10 дней в детском доме, а потом отправился жить в некую семью.
Что на самом деле произошло между беженцами и почему появился донос, наверняка никто не знает. Учитывая обстоятельства, бытовые скандалы и склоки с беженцами происходят регулярно. Некоторые начинают от стресса выпивать. Но в суде никакие такие факты не всплывали. Он состоялся через две недели после истории с песочницей, и Елене разрешили видеть сына раз в 8 месяцев. «Второе судебное заседание состоялось через 4 месяца, и мне заявили, что мои родительские права временно приостанавливают. После этого я естественным образом расплакалась — на что суд заявил, что мне нужно пройти психиатрическое обследование и доказать свою адекватность, иначе ребенка мне не вернут», — рассказывает женщина. Адвокат посоветовал ей не становиться на учет в немецкой психиатрической клинике, иначе точно будет диагноз. Он отправил ее домой собирать справки, характеристики и т. п. Суд такой вариант не устроил.
За 7 месяцев с Ричардом Елена виделась всего 3 раза. К ней переехал жить старший Александр. Сейчас хотят отобрать и его. Они вдвоем поехали проведывать Ричарда, но мать не пустили, сказали, что встретиться с братом может только Саша. «Я начала прорываться в комнату, где он находился. Сотрудники ювенальных служб вызвали полицию и заявили, что я нанесла им легкие телесные повреждения. Из-за этого на меня открыли уголовное дело, на основании которого хотят уже забрать старшего сына», — признается Елена. В консульстве ей помогать отказались, отговорившись тем, что она оформила статус беженца и теперь все это юрисдикция ФРГ.
С сыном разговаривать только через гугл-переводчик
Такое поведение украинских дипломатов стало нормой. Они либо прямо говорят, что не будут помогать, либо просто тянут время и игнорируют звонки. Так было и с Оксаной Буратевич из Ирпеня.
Она приехала в Германию в конце февраля 2022 г. с 9-летним сыном Савелием. «Я родила почти в 40, вложила в ребенка всё», — говорит она. Через месяц мальчик начал жаловаться на боли в животе. Оксана пошла по немецким врачам. Несколько месяцев мытарств результата не принесли. Диагноз парню поставить не смогли, посоветовали пить обезболивающее и больше гулять. Оксана плюнула и поехала обследовать ребенка на Украину. Там обнаружили эрозийный язвенный гастрит, составили план лечения. Через месяц Буратевич с Савелием вернулись в Германию. Там через какое-то время боли возобновились, и Оксана опять пошла к немецкому гастроэнтерологу. Тот заявил, что все дело в психосоматике. «Врач направил нас в центр боли. И мы снова начали ходить по кругу. При этом состояние сына только ухудшалось. Нас знали уже во всех местных клиниках, но никто ничего не делал», — рассказывает Оксана.
Это не совсем так. Один из врачей написал жалобу: якобы мать залечила ребенка и спровоцировала психосоматические заболевания. К Оксане пришли сотрудники ювенальной юстиции и забрали Савелия. Через две недели суд лишил ее родительских прав на период обследования ребенка. Немцы решили провести эксперимент, ограничив общение ребенка с матерью. Видеться им разрешают раз в неделю в присутствии сотрудников опеки и разговаривать — только на английском или немецком языке. Немецкого Буратевичи не знают, английским не владеет Савелий, хоть как-то диалог мать и сын поддерживают с помощью гугл-переводчика. Парень живет в детском интернате, а Оксана собирает деньги на адвоката.
«Отдают двум папам»
Оксана — женщина деятельная, сидеть сложа руки не стала. Начала объединяться с другими такими же украинками и искать варианты вернуть детей. Оксана утверждает, что опека в Германии в год отбирает до 10 тысяч детей. Теперь в эту печальную статистику попали и украинские ребятишки. Среди них дети из Киева, Запорожья, Днепра и т. д. «Их судьбу, по логике немцев, должны решать не родные мамы, а чужие дяди. Их отдают двум папам, каким-то людям среднего рода — кому угодно, только не в родные семьи», — возмущается женщина.
С ней за своего ребенка борется Елена Дашко из Северодонецка. Она в Германию приехала только в октябре прошлого года вместе с 9-летней дочерью, поселились в лагере беженцев. Девочка плохо засыпала, была возбуждена, и мать повела ее к немецкому психологу. Ребенка оставили на несколько дней в клинике — понаблюдать. Девочку это дело не устроило, она стала истерить, царапать себя и т. п. Дело закончилось судом и частичным ограничением Елены в родительских правах. Её их не лишили, а запретили решать, где ее ребенок будет находиться. То есть забрать дочь из клиники и обратиться к другим специалистам она не может. «В клинике мне заявили, что я больше не имею права посещать свою дочь, так как ей назначили опекуна, а если я появлюсь на территории клиники, то в отношении меня откроют уголовное дело, о чем вручили соответствующий документ», — говорит Елена.
Ей также отказали в помощи, когда она обратилась в украинское консульство. Где находится дочь, она не знает, как и то, какими препаратами и от чего ее лечат. За 3 месяца им дали встретиться 4 раза. «Только в Германии больше 100 случаев, когда у беженцев забрали детей. Мы уже объединяемся в сообщества, помогаем друг другу финансово и юридически. На данный момент мне известно только об одном случае, когда семье из Украины вернули ребенка. Мы все хотим вернуться обратно, но не можем этого сделать, пока наши дети здесь», — говорят женщины.
Пойду просить помощи у России
Украинский журналист Жан Новосельцев взялся разбираться в истории всех этих женщин. Только единственное, что он может, — проводить с ними стримы в интернете. Украинские СМИ связываться с этим не спешат.
Новосельцев говорит, что обращаются женщины из Португалии, Испании, Италии, Франции и Австрии. У него в эфире были украинские правозащитники, которые буквально помогли сбежать украинке с двумя детьми из итальянского монастыря. Ее детей также хотели отобрать. В Норвегии у семьи священника, приехавшего с Украины, забрали 4-х детей.
Вспоминают историю украинки Карины Вороновой. Она с мамой и детьми сбежала в Германию, но с ювеналами столкнулась в другой стране. Старшая дочь женщины с бабушкой поехала на соревнования в Италию. Там девочке назначили временного местного опекуна, потому как была без родителей. Бабушку слушать не стали, а когда Карина прилетела спасать ребенка, ей девочку не отдали. Потребовали доказать в суде, что она законная мать!
Есть история австрийского правозащитника, который вывез несколько таких детей, но не на Украину, а в Россию. Европейские СМИ тут же закричали о похищении, но родители ребятишек рады, что унесли ноги от ювенальной юстиции. «А правильно они сделали, чтобы на органы не разобрали их детей, — говорит Оксана Буратевич. — Если наше консульство не отреагирует, буду обращаться в консульство Белоруссии и даже России. Понимаю, война, но Россия не во всем плохая. Я писала письма президенту Украины, пыталась достучаться до Елены Зеленской... Нашим чиновникам плевать на наших детей, а мне плевать на танки, которые им должны туда прийти. Они за эти самолеты и танки сейчас отдают наших детей на откуп».